Защитный вал диктатуры

50 лет назад, 13 августа 1961 года, появилась Берлинская стена, разделившая на три десятилетия две системы, два лагеря, Запад и Восток, немцев и немцев. Как строили Стену — вспоминаем вместе.

Строительство под дулами автоматов (снимок 1961 года)

«Дворец слез» — даже в конце 1980-х советским туристам это название ничего не говорило. Зато многое говорило восточным немцам. Здесь расставались и плакали…

Автору этих строк несколько раз приходилось проходить через «дворец». Он был расположен в двадцати метрах от центральной берлинской станции «Фридрихштрассе». В подвальном этаже этого стеклянного здания с выгнутой крышей был расположен КПП, через который можно было попасть в Западный Берлин. Спустившись в нижний вестибюль, вы оказывались перед длинным рядом двойных турникетов, над которыми слегка возвышалась будка пограничника. Потом, после таможенного и пограничного контроля, попадали в два туннеля: один вел на платформы городской электрички (S-Bahn), другой — в метро.

«Фридрихштрассе» была единственной станцией, откуда по подземке опять же можно было попасть на запад города. Это была удивительная станция. В прямом смысле конечная. Электрички, приходившие с востока, упирались в железную стену. С запада — тоже. Такая же железная стена (занавес) разделяла две платформы. На западную можно было пройти только под землей через «дворец». Одна остановка — и вы в Западном Берлине. Электричка идет по эстакаде, огражденной высокими железными щитами. Чтоб ни отсюда, ни туда. Темновато, в вагонах почти всегда горит свет. Вырвавшись на мост над Шпрее, вы видите Берлинскую стену с вышками и укреплениями, а за ней — усеченный силуэт Рейхстага (купола тогда не было). И наконец — свобода… Кто хоть однажды видел или пережил это, вряд ли забудет, что такое Берлинская стена…

Еще в сентябре 1944-го в Лондоне союзники договорились о разделе Третьего рейха на оккупационные зоны по границам тогдашних германских земель. Берлин как «сердце агрессивного государства» также разделили на три сектора, создав «особую административную единицу», которой должна была руководить единая союзная комендатура. Много позже Солженицын заметил, что западные союзники сами создали себе проблемы, променяв десятки тысяч квадратных километров в Тюрингии, Мекленбурге или Саксонии, которые они оккупировали во время боевых действий (ведь “встреча на Эльбе” состоялась в глубине будущей советской зоны) на двенадцать берлинских районов. Были захвачены Лейпциг, Магдебург, Висмар. Даже месторождения урана, из которого потом была сделана советская атомная бомба, находились под контролем американцев. Лишь срочный приказ генерала Дуайта Эйзенхауэра остановил продвижение союзников на восток. Короче: если бы раздел Германии происходил по факту оккупации, то советская зона была бы, по крайней мере, наполовину меньше. Но американцы и англичане отодвинулись за заранее согласованные границы,пролучив тем самым право на часть берлинской территории.

В июле 1945 года американцы и англичане вошли в Берлин, заняв 54,4% территории на западе города, где, правда, проживало почти две трети его населения. Месяцем позже выделили кусок и французам. Общего контроля над всей территорией Берлина, естественно, не получилось — слишком велики были противоречия. Первый единый общегородской парламент, где абсолютное большинство принадлежало социал-демократам (они получили почти в два с половиной раза больше голосов, чем коммунисты), а также обербургомистр и почти весь магистрат были в 1948 году в буквальном смысле изгнаны из ратуши «возмущенными рабочими». А потом выборы уже проходили раздельно. Так в Берлине появилось два правительства.

Угроза существованию

В 1949 году возникли ФРГ и ГДР. Их границы проходили по границам оккупационных зон. Берлинские сектора — по топографическим границам городских районов. Если с 1952 года для перехода из ГДР в ФРГ нужны были разрешения, то в Берлине этого, по сути, не требовалось, так как город де-факто оставался единым: была общая инфраструктура — транспорт, связь, коммуникации. Люди могли работать и жить в разных секторах. В принципе никто не мог помешать гражданину ГДР приехать в свою столицу — Восточный Берлин, сесть в трамвай или электричку и оказаться в западном секторе (контроль был чисто условным). А уж оттуда на самолет и — ауфвидерзеен. Таким образом с 1949 по 1961 год на Запад через «берлинскую дыру» ушло более 2,7 млн человек, главным образом молодежи призывного возраста и квалифицированных специалистов. Кстати, в Западном Берлине не существовало воинской повинности. Да и жилось намного лучше. В то время как на востоке города карточки на продовольствие отменили лишь в 1958 году.

Свободный Берлин угрожал самому существованию ГДР, которая могла попросту обезлюдеть. Дважды СССР пытался выдавить бывших союзников из города, лишив его защиты: в 1948–1949 годах, введя блокаду западных секторов (в результате все грузы доставлялись по воздуху по так называемому воздушному мосту), и в 1958 году, когда Хрущев объявил весь Берлин «вольным городом». Не помогло. Тогда-то КПСС и СЕПГ и задумались о Стене.

День Х

15 июня 1961 года глава ГДР Вальтер Ульбрихт заявил на пресс-конференции: «Никто не собирается строить никакой стены. Нам нужно много строителей, чтобы возводить жилье». На немецком новоязе это означало, что стена обязательно будет. Безошибочно почувствовав это, население ГДР побежало. Только в июле 1961-го Восточный Берлин покинули 30 415 человек, за 12 дней августа — еще более 40 тыс. Оставшиеся, проснувшись поутру 13 августа, обнаружили, что живут уже в другом мире. Поперек наиболее оживленных трасс встали цепи солдат и местных дружинников («боевые группы рабочего класса») — их было около 50 тыс. человек. Сзади них заняли позиции советские войска и военная техника…

Метро, трамваи и городская электричка могли идти только до границ секторов: пути были разобраны. Улицы начали перегораживать колючей проволокой, телефон между секторами не работал, на реках и каналах появились военные катера… Подъезды домов, если они выходили на пограничные улицы, были закрыты, к ним приставлена охрана, а в квартирах через некоторое время появились рабочие в сопровождении вооруженных людей. Рабочие стали замуровывать окна. Кое-где дома приходилось попросту делить, так как их подъезды находились в разных районах.

Стройка со стрельбой

Иногда в России можно услышать, что Стену построили за одну ночь — вот, мол, какая мощь была. Не верьте этому бреду. 13 августа начали лишь делить город «живым щитом», «колючкой» и маркировать будущие границы. Стена же строилась и совершенствовалась постоянно, вплоть до своего падения, меняя только внешние формы. В первые дни после 13 августа контроль еще не был тотальным: те, кто пытался бежать на Запад, как правило, достигали цели. Через пару недель сделать это было намного сложнее и опаснее. Начали стрелять… В первый год было убито 50 человек.

Руководить возведением «антифашистского защитного вала» — так на все том же гэдээровском новоязе называли Стену — было поручено секретарю ЦК СЕПГ по вопросам безопасности Эриху Хонеккеру. «Вал» сначала состоял из обыкновенной колючей проволоки. Однако уже через несколько дней под дулами автоматчиков строители, мобилизованные по всей стране «исключительно для жилищного строительства», стали круглосуточно складывать стену из шлакоблоков, натягивая все ту же «колючку» поверху; потом стали сносить здания на «приграничной полосе», которая через некоторое время была закупорена с восточной стороны еще одной похожей стеной, — так получилась «полоса смерти», достигавшая в некоторых местах ширины 400 метров. На этой полосе построили со временем 302 одиннадцатиметровые сторожевые вышки — так, чтобы с одной вышки можно было видеть другую, 127 км контактно-сигнальных заборов, проволочные и металлические заграждения, более сотни бункеров с пулеметными гнездами, прорыли 105 км рвов, проложили контрольно-следовые полосы, установили противотанковые и противопехотные заграждения, мачты с мощными прожекторами и сигнальными динамиками, выпустили специально натасканных собак.

Входы на все станции метро и городской электрички были замурованы.

Стена пережила четыре реконструкции, превратившись в самую совершенную пограничную систему мира. Высота — 3,60 м, ширина одного элемента — 1 м 20 см, особо прочный железобетон толщиной 15 см. Устанавливалась она на бетонную подушку толщиной 10 см, а сверху накрывалась бетонной трубой, чтобы нельзя было зацепиться за край. Стена протянулась вокруг трех западных секторов Берлина в черте города и на границе с остальной территорией ГДР на 155 км (для сравнения: Московская кольцевая дорога — 109 км).

После начала строительства Стены восточным берлинцам доступ на Запад был закрыт. Жителям Западного Берлина некоторое время можно было переходить в советский сектор, предъявляя удостоверения личности. Однако вскоре им предложили покупать разрешение на вход за одну марку. Но тут воспротивился западноберлинский Сенат, который посчитал это нарушением статуса города. В течение первого десятилетия существования Стены жители западной части могли лишь три раза попасть в восточную в рамках так называемых гуманитарных акций «Пропуск» — иначе повидать родственников, живших подчас на соседней улице, но в другом секторе, они не могли.

Серьезно пострадала транспортная инфраструктура города. На западе городская железная дорога и трамвай стали постепенно отмирать — их центральные офисы находились в Восточном Берлине, и основные доходы от эксплуатации шли туда. А потому Сенат призвал жителей бойкотировать по возможности эти виды транспорта, чтобы «финансово не поддерживать разделение города». В результате трамвай исчез вообще, а от электрички остались три укороченные линии. Взамен стало активно строиться метро, развилась автобусная сеть, были проложены автобаны. Уровень жизни в Западном Берлине благодаря дотациям ФРГ был высок. Существовала даже 14-процентная надбавка к зарплате за «вредность».

В 1972 году после вступления в силу четырехстороннего соглашения по Западному Берлину западноберлинцам разрешили выезжать не только на восток города, но и дальше вглубь ГДР. Были открыты транзитные пути в ФРГ и восстановлено сквозное движение на ряде линий метро и городской электрички. Выглядело это, правда, страшновато: поезда проносились, не останавливаясь, мимо пыльных и закупоренных восточноберлинских станций, как освещенные призраки по «зоне», где в будках прятались пограничники.

Жертвы

Стена собирала обильную жатву. Попытка преодолеть «защитный вал» по земле, воде или воздуху была смертельно опасной (огонь велся на поражение — за каждого убитого или задержанного полагались премия, отпуск и повышение в звании). Рылись туннели — один из них был даже длиной 145 метров. Но со временем удачных попыток бегства было все меньше. Такого рода планы раскрывались уже на стадии подготовки: 90 тыс. только официальных стукачей делали свое дело. В Берлине, по разным данным, погибло свыше 200 человек. Последней жертвой Стены в феврале 1989 года, совсем незадолго до ее падения, стал 20-летний юноша Крис Гоффруа.

Стена доказала свою эффективность, и нечто подобное соорудили и вдоль особо сложных участков внешней границы ГДР с ФРГ. Там, правда, кроме уже упомянутых защитных сооружений были установлены 60 тыс. так называемых самострелов (заденешь проволочку — убьет), а также созданы минные поля из 860 тыс. мин. Попытка бегства стоила жизни 1117 человек. 174 из них утонули в Балтийском море. У Стены или в пограничной зоне были застрелены 20 детей. Погибли и 27 пограничников, которые подорвались на минах или были убиты в перестрелке с беглецами. На Запад бежало более 2700 представителей вооруженных формирований ГДР. Границу охраняли свыше 50 тыс. человек.

Опыт Берлинской стены показывает, что свободное передвижение людей в период конфронтации смертельно опасно для любой диктатуры. Как только «самая совершенная пограничная система» дала трещину, участь ГДР была предрешена. Ибо, кроме насилия, других способов спасти режим не было. Люди голосовали ногами.