Посол ЕС в Беларуси: Наши требования к режиму Лукашенко остаются неизменными
Брюссель выступает за проведение новых выборов в нашей стране.
Виновен ли Лукашенко в военных преступлениях в Украине? Был ли диалог Запада с белорусским диктатором ошибкой? Как Евросоюз ответил на письмо Макея? Об этом сайт Charter97.org поговорил с послом Евросоюза в Беларуси Дирком Шубелем.
— Прошел почти год с того момента, как вы вынуждены были уехать из Беларуси (лукашенковский МИД «рекомендовал» послу ЕС в Беларуси покинуть страну в июне 2021 года — прим.). По чем вы скучаете больше всего?
— Во-первых, я действительно скучаю по Беларуси. Скучаю по ней как на профессиональном, так и на личном уровне. Профессионально — в электронную эпоху ценность работы посла и дипломата заключается в том, чтобы подавать в штаб-квартиру информацию о личных контактах, о личных и официальных встречах. И сейчас я этим заниматься не могу. Что касается Беларуси, скучаю по своим многочисленным встречам с белорусами, с представителями гражданского общества, с журналистами, а также с официальными лицами — это с профессиональной стороны.
На личном уровне, у меня был план: я хотел посетить как можно больше мест в Беларуси. И я начал это делать, довольно далеко в этом продвинулся. К сожалению, я не увидел довольно много из тех мест, которые хотел бы увидеть, потому что Беларусь очень красивая страна. Надеюсь, что у меня будет шанс сделать это как можно скорее.
— Чиновников, о встречах с которыми вы упоминаете, вы воспринимаете также как заложников режима?
— Думаю, что в любой администрации люди разные. Так что, наверное, есть те, кто серьезно верит в то, за что выступает Лукашенко и режим. Есть и другие, которые, возможно, не так убеждены, но более оппортунистичны. Так что, думаю, нет простого ответа на этот вопрос.
— Давайте перенесемся в 13 августа 2020 года в охваченный протестами Минск. Послы из стран ЕС пришли к месту убийства режимом Александра Тарайковского. Что вы чувствовали в этот момент?
— Это было очень эмоциональный момент. И если я могу описать свои чувства, то их было одновременно несколько. Первым чувством, которое накапливалось с 9 августа, а, может, и раньше, был гнев. Гнев, потому что режим грубо сфальсифицировал результаты выборов и жестоко расправился с протестами против этих фальсификаций, что привело к первой смерти демонстранта — Александра Тарайковского.
Во-вторых, я чувствовал гордость, увидев так много послов, так много дипломатов, присоединившихся к нам на том месте, где он был убит. Было чувство гордости из-за того, что мы были там все вместе, со многими моими коллегами и единомышленниками.
В-третьих, это радость. Было радостно видеть столько белорусов, тысячи белорусов аплодировали нам и скандировали «спасибо!» в этот момент, так что было и чувство радости. В то же время, было чувство надежды на то, за что выступают так много белорусов — на другую Беларусь.
— Спасибо вам, что были с нами этот момент. Следующий вопрос связан с просочившимся в СМИ письмом лукашенковского министра Макея, где он просит о начале диалога. После августа 2020 года официальная позиция ЕС — это непризнание Лукашенко и требование проведения новых выборов в Беларуси. Это позиция остается в силе?
— Во-первых, ходят разные слухи. Я не знаю точно, кто получил это письмо, кто нет. Могу только сказать, что такого письма мы не получали. Мы как институты ЕС, господин Боррель, не получали это письмо. По крайней мере, нам неизвестно о таком письме. Другие, вероятно, получили. Так что, думаю, вам нужно спросить их, что они собираются делать с этим письмом.
— Итак, какова позиция ЕС?
— Думаю, что наша позиция была очень четко озвучена в октябре 2020 года, в выводах Совета по иностранным делам, она до сих пор абсолютно актуальна. Она действительна и по сей день. Что туда входит — наши требования ясны: прекратить все репрессии и нарушения прав человека в отношении лиц, вовлеченных в продемократическое движение, представителей независимых СМИ, гражданского общества. Также необходимо освободить политзаключенных, реабилитировать их и выплатить им финансовую компенсацию. Следующее — обеспечить безопасные условия для возвращения тех, кто был вынужден покинуть страну, а также содействовать серьезному, заслуживающему доверия и инклюзивному политическому процессу, который приведет к свободным и справедливым выборам под наблюдением БДИПЧ ОБСЕ.
Кроме того, обеспечить гарантии соблюдения прав человека, включая свободу убеждений и их свободное выражение, свободу информации, собраний и ассоциаций, а также свободу средств массовой информации. Эти условия остаются в силе и сейчас. И это условия для улучшения наших отношений
— Есть ли доля ответственности Лукашенко в военных преступлениях, которые совершала российская армия в Украине?
— Следует сказать, что Россия развязала абсолютно неоправданную и варварскую войну против Украины. Вторжение в Украину является нарушением международного права, в том числе — Устава ООН, Заключительного акта СБСЕ, Будапештского меморандума и многих-многих других. И это не только наша точка зрения. На Генеральной ассамблее ООН 2 марта 2022 года 141 страна осудила агрессию России против Украины, а против (резолюции) проголосовали только пять стран, в том числе и сама Россия, и, к сожалению, Беларусь была среди голосов «против».
Россия вернула войну в Европу, а режим в Беларуси помог и поспособствовал российской агрессии, предоставив свою территорию и инфраструктуру российским военным для нападения и вторжения в Украину. Мы также осудили вовлечение Беларуси уже 24 февраля, в день вторжения. Европейский Совет осудил вовлечение Беларуси. Мы призвали официальный Минск воздержаться от подобных действий и соблюдать свои международные обязательства. Мы также в этом контексте ввели санкции в отношении белорусских должностных лиц, которые были причастны к предоставлению этой территории.
Беларусь позволила России запускать баллистические ракеты с белорусской территории. Она способствовала перевозке российского военного персонала, тяжелого вооружения, танков и военных транспортных средств. Она позволила российским военным самолетам летать через белорусское воздушное пространство в направлении Украины, предоставила пункты дозаправки, а также места хранения для российского вооружения и военной техники.
Таким образом, нам нужно было отреагировать на это, мы сделали это через ряд пакетов санкций. На данный момент в отношении РФ их пять, и все они имеют также белорусский компонент.
— Почему некоторые санкции против режима Лукашенко не такие масштабные, как против режима Путина? Нет ли риска создания лазеек для их обхода?
— Во-первых, я бы не согласился. Думаю, что наши санкции, которые мы приняли против Беларуси в рамках ее вовлечения во вторжение России в Украину, значительны. Основная цель санкций в том, чтобы ослабить способность Кремля финансировать войну. И наша главная задача в этом контексте — также закрыть любые лазейки и любые возможности для обхода этих санкций. А это означало, что нам нужно было учесть роль Беларуси, и мы это сделали. И будем делать это до тех пор, пока Беларусь предоставляет свою территорию для вторжения.
— Режим Лукашенко усиливает давление на инакомыслящих внутри страны. Полина Шарендо-Панасюк, очень известная активистка, стала первой женщиной-политзаключенной в Беларуси, осужденной за «злостное неповиновение требованиям администрации» колонии. Какова ваша реакция на это?
— Это лишь один из многих примеров вопиющих нарушений прав человека, которые, к сожалению, до сих пор происходят в Беларуси, пока основное внимание мировой общественности сейчас сосредоточено на Украине и войне России в Украине.
Могу заверить вас, что мы не забываем и не забудем массовые нарушения прав человека, которые продолжают иметь место в Беларуси. Режим ведет свою войну, а именно — против белорусского общества, с жестокими репрессиями против правозащитников, журналистов, политических активистов. Последний пример — профсоюзные активисты, которые подвергаются преследованиям. По сути, люди из всех слоев общества стали объектом преследований, им грозит совершенно необоснованное тюремное заключение.
Многих из обвиняемых судят за закрытыми дверями в рамках несправедливых и предвзятых судебных процессов, часто по сфабрикованным обвинениям и без каких-либо правовых механизмов защиты. Мы, послы ЕС и стран-единомышленников, наблюдали за многими судебными процессами столько, сколько нам позволяли, но уже год, как нас даже не пускают в здания суда. Мы следим за ходом многих судебных процессов без доступа в здания суда и будем продолжать это делать.
— По данным режима, возбуждено более 4200 уголовных дел за «антиобщественные проявления». Есть ли понимание того, что в белорусских тюрьмах по политическим мотивам находится гораздо больше людей, чем 1166 политзаключенных, признанных правозащитными организациями?
— Да, мы очень хорошо это осознаем. Конечно, крайне сложно следить за всем, что происходит, особенно когда команда на месте, в Минске уже не в полном составе и когда нет доступа к событиям. И когда все это происходит в условиях полной секретности, установленной режимом. Мы понимаем, что это число превышает официально объявленные цифры, но мы ориентируемся на список, составляемый Правозащитным центром «Вясна», который, по нашему мнению, дает хорошее представление о том, как развивается ситуация.
Мы прекрасно это осознаем и будем продолжать следить за развитием событий вокруг каждого из политзаключенных. Мы никого не забываем. У нас продолжается кампания в социальных сетях, где мы, дипломатические миссии со схожей точкой зрения, два раза в неделю публикуем информацию об одном из политзаключенных. Мы пытаемся, в частности, поддержать тех, кто не так известен широкой публике, но мы знаем, что их гораздо больше. Мы никого не забудем.
— С 2015 по 2020 годы Евросоюз проводил политику «критического взаимодействия» с режимом. Оглядываясь назад, ставка на «хорошего Лукашенко» была ошибкой?
— Думаю, никогда не было никаких иллюзий по поводу Лукашенко как человека – ни у кого на Западе не было иллюзий, что Лукашенко станет демократом или что-нибудь в этом роде. Однако у нас были все основания полагать, что власти заинтересованы в развитии отношений с соседями. И это было отправной точкой. В этом контексте хочу также напомнить, что Европейский союз был вторым торговым партнером Беларуси, на долю которого приходилось почти пятая часть всего товарооборота страны. Мы были крупнейшим донором финансовой помощи для Беларуси.
И действительно, у нас были довольно хорошие двусторонние отношения в период после освобождения, к тому времени, последних политзаключенных в 2015 году. Мы сняли большинство наших ограничительных мер. Мы расширили политический диалог и увеличили финансовую помощь, привлекли в Беларусь Европейский инвестиционный банк и помогли расширить взаимодействие с ЕБРР. И мы также вели переговоры от том, что мы назвали Приоритетами партнерства между ЕС и Беларусью, по которым я имел удовольствие вести переговоры с нашей стороны, начиная с 2016 года. И не забываем, что соглашения об упрощении визового режима и реадмиссии между ЕС и Беларусью вступили в силу 1 июля 2020 года.
Очевидно, что этот период улучшения отношений окончился в связи с резким ухудшением ситуации с правами человека в Беларуси не только в день выборов в августе 2020, но и в преддверии их, а также впоследствии.
Затем произошло дальнейшее ухудшение в связи с принуждением к посадке гражданского самолета, следовавшего из Афин в Вильнюс 23 мая 2021 года. И последнее, но важное: инструментализация белорусским режимом нелегальных мигрантов и беженцев, гуманитарный кризис, который был искусственно создан на внешних границах ЕС с целью дестабилизации региональной безопасности и отвлечения внимания от постоянно ухудшающейся ситуации с правами человека, еще больше способствовал ухудшению отношений между ЕС и Беларусью.
А теперь есть вовлечение белорусского режима в военную агрессию России против Украины. Одним словом, как я уже сказал, у нас никогда не было больших иллюзий, но мы были готовы к добрососедским отношениям. И мы думали, что режим в этом тоже заинтересован.
— Господин посол, считаете ли вы, что ЕС сделал все возможное, чтобы оказать давление на режим Лукашенко после того, как он подавил протесты?
— Думаю, что мы, ЕС, были и остаемся едины. И мы направляем белорусским властям единый, сильный и последовательный сигнал. Суть этого послания в том, что мы выступаем за суверенную демократическую и процветающую Беларуси и поддерживаем народ Беларуси. Мы приняли санкции в отношении пособников режима в Беларуси. Мы также приняли у себя и поддержали тех белорусов, которые были вынуждены покинуть свою страну. И мы увеличили нашу поддержку белорусского общества и прекратили финансовую поддержку режима.
Думаю, что это также помогло усилить посыл ЕС о том, что мы готовы поддерживать Беларусь суверенную, демократическую и процветающую. Мы по-прежнему готовы поддерживать мирный и демократический переход в Беларуси посредством различных технических и финансовых инструментов. И, как я уже сказал, это будет продолжаться в ближайшие годы, в надежде на перемены.
— Каким вы видите свое возвращение в Беларусь?
— Не знаю, что принесет будущее. Могу только сказать, что готов вернуться в Минск завтра, если мне будет позволено. И был бы этому очень рад, потому что считаю важным быть на месте и держать открытыми каналы связи.
И надеюсь, что произойдут некоторые изменения, потому что, если вы хотите укрепить независимость своей страны, устойчивость можно построить только в том случае, если у вас есть общество, которое является единым, свободным и демократическим. Надеюсь, что такие перемены произойдут, а я смогу вернуться в Беларусь, которая будет лучше, чем та, которую я видел, когда уезжал из страны.