У каждого свое 19 декабря

Такого света в городе больше не было. А вот ощущение счастья и свободы – было.

Главное воспоминание о том дне – свет. Иллюминация, какой не бывало даже в Новый год. Город светился, как яркий фонарь, и не было мыслей о том, что последует за этой иллюминацией, – только свет со всех сторон.

Вчера сын написал сообщение прямо из школы: «С годовщиной, мама». Потом позвонил муж: «Ты помнишь, какой сегодня день?» Конечно, помню. 14 лет минуло, а все никак не уходит в прошлое, видится в деталях, вспоминается в подробностях. Так, наверное, нынешние политзаключенные, лежа ночью на шконках, вспоминают марши, в которых участвовали четыре года назад: в деталях, в подробностях, в точных интонациях. У каждого свое 19 декабря. В разные годы, в разное время, но у каждого оно есть и остается.

Многие участники того шествия по проспекту 19 декабря 2010 года потом вспоминали те же самые ощущения: город светился так, как ни в какие праздники не светится. И мороз совсем не чувствовался, потому что всем было тепло от ощущения чужого локтя или плеча. Вернее, уже не чужого – своего, дружеского, родственного.

Такого света в городе больше не было. А вот ощущение счастья и свободы – было. Даже раньше, чем тот самый день 19 декабря, когда десятки тысяч белорусов шли по проспекту Независимости и кричали «Ре-во-лю-ци-я!», а потом Андрей Хаданович прямо на памятнике Ленину впервые в истории спел «Разбуры турмы муры» в своем переводе (спустя десять лет ее будут петь многие, но впервые она прозвучала именно тогда). Так вот, еще раньше, в марте 2006 года, на площади было похожее ощущение. Причем не на той площади, что была в день выборов, а потом, когда белорусы начали подвозить палатки и устанавливать их. Тогда людей было намного меньше, но как они быстро, слаженно, правильно действовали, не имея опыта! И как быстро реагировали горожане на новую реальность: после работы они ехали на площадь с термосами, контейнерами с едой, теплыми вещами, пледами и одеялами. Когда омоновцы сообразили и начала хватать на выходе из метро людей с объемными сумками, минчане начали напяливать слоями теплые вещи на себя, чтобы не выдать цель приезда. Шли из метро круглые, упитанные люди, пончики на ножках, а доходили до палаточного городка, снимали с себя слои теплой одежды, сбрасывали пледы, которыми оборачивались, – и оказывались миниатюрными женщинами или худощавыми мужчинами. Там тоже был свет, и песни, и чай по кругу, и твердое знание, что добровольно никто не уйдет.

В 2020 году люди тоже светились от счастья – было лето, не нужна была иллюминация, но они сами излучали свет и зажигались друг от друга. Все эти годы – одна логическая цепочка, демонстрирующая миру, с чем на самом деле воюет диктатор. Он воюет не с оппозицией, не с независимым медиа, не с телеграм-каналами, не с дворовыми чатами, не с бывшими подчиненными, которые неожиданно «переобулись». Когда он говорит «я с жэншчынами не воюю», он даже не врет. Во-первых, потому, что ему плевать, какого пола или возраста бунтарь. Он не делит их на мужчин и женщин, на детей и стариков. Потому и сажают в тюрьмы и старых, и малых, и многодетных матерей, и школьников. А во-вторых, он действительно не воюет с конкретным человеком, будь то Николай Автухович или Павел Северинец. Он воюет со светом, который излучают люди. Его враги – не Статкевич или Тихановский. Его враги – человеческое достоинство, свобода, отвага, дружба, солидарность. Его враги – руки, которые сплелись в сцепке; улыбки, которыми приветствуют друг друга единомышленники; смех, вызываемый комическими попытками правителя выглядеть юным мачо. Его враг – свет. Потому и носились два года, как ошпаренные, все силовики Беларуси по городам и весям, высматривая, в каком окне горит свечка на подоконнике, и арестовывая тех, кто эту свечку зажег. Потому что диктатура – это светомаскировка. Не должно быть света, не должно быть огней, цветомузыки, свечей, сияющих лиц людей. Идеал для диктатора – это тусклая лампочка Ильича под потолком, скрывающая покрытые плесенью стены и решетки на окнах.

У нас в стране, кстати, имеются места, где можно будет обеспечить ему полный комфорт с учетом идеала. А мы продолжаем излучать свет. Иногда из последних сил, но продолжаем. И когда наконец соберемся вместе, в мире придется хотя бы на несколько минут отключить электричество, чтобы мы случайно не ослепили планету.

Ирина Халип, специально для Charter97.org